Встреча - Страница 4

Такая красивая женщина, как моя любимая, не могла не иметь в своём городе поклонников, и меня слегка волновал момент встречи с такими людьми. Но всё обошлось, и мы без непредвиденных встреч и других волнений добрались до места.

Нас встретила симпатичная женщина, одетая скромно, но со вкусом. На вид ей было под шестьдесят, такая же, как и у дочери, рыжеволосая причёска с множеством завитков, по всей видимости, от химической завивки, на ногах простенькие туфли-лодочки, в широко открытых тёмных, почти чёрных глазах читался вопрос и нескрываемый интерес. Меня всегда настораживали люди с таким цветом глаз, но глаза этой женщины, при всей своей черноте, излучали едва уловимое тепло, и это меня сразу успокоило.

Войдя в дом, я отметил чистоту и порядок. Дом состоял из трёх помещений — комнаты для приёма гостей и двух спален. Небольшая продолговатая пристройка служила кухней. В гостиной книжный шкаф был забит книгами, и я, бегло просмотрев их названия, отметил про себя, что они в преобладающем большинстве составляют библиотечку из русских и зарубежных классиков. Обстановка в гостиной была обычной для большинства семей со средним достатком: мебельная стенка, трюмо, у противоположной стены находилось пианино, рядом диван и два кресла. На стенах ковры, а между двух окон на большой тумбочке для телевизора стоял цветной телевизор марки «Фотон». Сами же окна задрапированы тюлевыми гардинами и лимонного цвета шторами. В помещении было светло и уютно. Через некоторое время мы втроём сидели за столом и за чашкой крепкого чая, вели непринуждённую беседу, затрагивая всевозможные темы. Затем по моей просьбе моя любимая села за пианино и стала играть наши любимые мелодии, так сблизившие нас ещё в Моршине. Я сидел на диване возле пианино и, не отрываясь, смотрел на её пальчики, порхающие над клавиатурой музыкального инструмента, а когда она поворачивала свою прелестную головку в мою сторону, улыбался ей, выражая на лице благодарность и восхищение.

Ночевали мы, как ни странно, в доме родственников, расположенном неподалёку. Когда поздний вечер, с небом, усеянном звёздами, стал клонить нас ко сну, любимая сказала мне, что нам надо идти спать к её брату. В доме жила только его мама, и она приготовила для нас комнату. Минут через пятнадцать мы были на месте и, после короткого знакомства, уже были в постели….

Утром мы проснулись рано и, быстро собравшись, отправились в дом любимой. Выполнив по очереди утренние процедуры, мы втроём съели лёгкий завтрак и отправились за покупками и гулять по городу. Здесь я впервые столкнулся с информацией о том, как велик Кривой Рог: он состоял из множества районов, образованных вокруг открываемых шахт по добыче железной руды и был вытянут в длину на 130 километров. Позднее, уже работая в локомотивном депо этого города, я, перевозя грузовые и пассажирские поезда, увидел воочию весь город в его красоте и огромной протяжённости. Единственно, что портило вид города, так это терриконы кислых руд, расположенные вокруг открытых рудничных разработок. Пробыв в Кривом Роге несколько дней, я, скрепя сердце и не пряча в глазах тоску от предстоящей разлуки, вынужден был вернуться в родной город. Началось томительное ожидание новой встречи, а пока я почти каждый день звонил любимой на работу и в вечернее время домой, писал письма и получал их от неё.

Прошло некоторое время. Я несколько раз приезжал в Кривой Рог, придумывая всевозможные причины для своих отлучек из дома. Это сильно волновало жену, и я в один из вечеров рассказал ей правду. Тянуть с этим дальше не имело смысла и выглядело бы глупо. Внешне она восприняла это спокойно, но я видел и чувствовал, что это показное спокойствие дается ей нелегко. Я ни разу не видел её слёз, если она и страдала, то никогда этого не показывала. Наверное, положение и статус хозяйки и господина в семье вселяло в неё мысли о невозможности разрушения брака с моей стороны и позволяло ей быть сильнее и выдержанней. Её больше бесило то, что интимная близость между нами стала происходить всё реже и реже, пока совсем не сошла на нет. К этому моменту я решил разорвать брак и считал секс с женой изменой своей любимой. Жить в доме стало невыносимо, это отрицательно сказывалось на детях: дочери, жившей у нас со своим мужем, и младшем сыне, которому шел четырнадцатый год.

Когда я предложил развестись, жена, к моему удивлению не стала возражать, поставив единственное условие: не претендовать с моей стороны на покидаемую мной жилую площадь. Так как я имел в городе вес и со мной считались в руководящих кругах города, трудности в проведении расторжения брака не возникло. Знакомая судья провела эту процедуру прямо в своём кабинете, предварительно выяснив, что имущественных претензий у нас друг к другу нет. Всё закончилось через 25–30 минут, а через час я получил свидетельство о разводе. Я был свободен от уз брака. Конечно, своё решение о разводе я оговаривал с любимой, она знала, что я собираюсь переехать к ней жить и работать в Кривом Роге, и у меня было на то её и согласие её мамы. Это меня окрыляло, давало силы и энергию на преодоление трудностей как внешних, так и внутренних. Начальник локомотивного депо, в котором я проработал более 20 лет, хорошо меня знал и относился ко мне как к товарищу. Ранее он помогал мне с командировками в сторону Кривого Рога и Никополя, и я был очень ему благодарен за такую помощь. Он знал истинную причину моего стремления в те края и помогал, как мог. Во время последнего нашего разговора перед моим увольнением он только один раз попытался меня отговорить, а затем дал своё добро.